Раз заболел Горыныч.
А дело было так: утащил он овец из деревней - и целиком по две в каждую голову съел. Началась изжога. Лежит на поляне - вздохнуть боится. Вода не помогает. В общем, страдает. В ящерицу превратиться не может - потому что чует, что сразу помрёт, а в большом теле есть ещё шансы.
Лежал он так два дня - на третий день стали люди приходить с окрестных деревень - интересно же, что это за гора появилась. Век её тут не видали - а тут вдруг выросла!
Походят кругами, поахают.
А Горыныч как высунется своими бошками и давай селян хриплым голосом спрашивать:
- Принесли мне молочко, али девиц красных?
Ну и что вы думаете?
Народ, конечно, в страхе бежать. На сельском совете решать как дальше быть - появилось чудище лесное - скала огромная, а из-под скалы три головы змеиные, говорящие. Хорошо хоть огнем не дышит... Но потом стали говорить, что дышит, а вторая голова - кипятком, а третья - паром! А глаза горят - всех съесть хотят! Это, наверное, - грозный бог, которому жертвы принести надобно.
На следующее утро при всём параде деревня "Горелово" пришла. Самой красивой девице молока дали два ведра - и стоят смотрят, ждут, как Горыныч есть её будет. Мать с отцом - в слёзы.
Горыныч только голову повернул - все бежать в рассыпную. Девица дрожащей рукой молоко отдает.
- Прими, - говорит, - грозный бог, дар от села "Горелово". Пощади жителей. Вот тебе молоко, да красная девица - а сама в слёзы.
- О, молоко, - обрадывался Змей, - поднеси-ка поближе красная девица.
Берет девушка трясущимися руками ведра и идёт на смертушку верную.
Горыныч молоко выпивает. А девица-то ему без надобности. Она стоит, глазами хлопает.
- А что ж меня не ешь? Али, не мила? - спрашивает почти шепотом. Потому что домой-то ей дороги уже нет. Там подумают, что бог не принял их дар. И сами могут даже убить девицу.
- А ты-то мне зачем?
- В ж-ж-жертву...
Не успели они этот вопрос решить, как деревня "Кукуево" всем составом явилась. Тоже с молоком, и девицей прекрасною.
Первая спряталась за Горыныча. Сценарий повторился один в один.
В общем, принесли ему молока и девиц привели аж из шести ближайших деревень (ну где он овец-то и украл).
Ушли селяне.
А девушки сидят за Горынычем и плачут - не знают чего делать теперь. Ведь женихи были хорошие, родители и приданное, и всё! А теперь? Кто теперь замуж возьмет? Поедешь ли в город учится? Да ещё и Змей этот в жертву не берёт!
А Горыныч тоже не знает, что делать с ними.
Зовёт голосом умирающего:
- Яга... Ягунечка.
Да я-то, конечно, недалече была - развлекалась зрелищем от души. Посидела ещё на берёзе, да полезла вниз.
- Ну? Звал?
- Да... - как овечка блеет.
- Али я тебя, дурень, молоком не поила?!
- Н-нет?.. - вопросительно спросил.
- Али водицы напиться не дала? Али травами не лечила? Али не говорила по целым овцам не есть? А вот веником как дам по пузу!
- А не по пузу, не по пузу токмо! Болит, болит окоянное!
- Болит? Кто ж по 12 литров молока-то за раз пьёт?
- Так жертва же... Как не пить?
- Думать надо!
- А подумают, что не принял.
- Щас как дам тебе метлой, не принял!
Обиделся, отвернулся. Засопел. Да, ему сейчас и правда тяжко. Шесть овец. 72 литра молока. Голову-то мы уж после включаем.
- Ладно. Вечером, трав ещё выпьешь настой. Чтоб более таких фокусов не видала!
Молчит.
- Звал-то чего?
- Да вот чего - и девиц передо мной выставил.
Те стоят - глаз поднять не смеют. Все красавицы - как на подбор. Одна только девица лицом неочень вышла - видать, в этом селе решили, чего хорошему гибнуть-то?
Ну а я-то откуда знаю, чего с ними делать? В село не отправишь - убить могут. Куда девать их?
- Что прикажешь, госпожа Яга?
О, госпожа Яга! Прям госпожа! Да ровесницы мы... Какая тут уж госпожа.
- Ладно, - говорю, - сегодня ночью у меня в избе ночуем. Завтра будем насчет терема для вас соображать. Женихи-то есть?
- Есть, - разом вздохнули.
- Это, конечно, хорошо. Это, и неочень хорошо. Мысль, конечно, есть. Посмотрим, как оно обернётся. Так, изба вон там, у озера. А да! Стоять! Как звать-то вас?
- Марья-краса из села Горелово.
- Елена премудрая из села Кукуево.
- Марья-искусница из села Щукино.
- Людмила я, из села Мерино.
- Марья-моревна из села Пеньки.
- Глашка я. Из Мытюгино.
Хорош составчик.
- А меня Ягой зовут. Будем считать, что из леса я. Всё, вперёд к избе! Да, на курьих ногах она. Не пугайтесь.
Дома меня ждал порядок, чистота и каша. В печи стояли горшочки с обедом. Марья-искусница уже смастерила себе маленький ткацкий станочек и ткала коврик. Глаша рубила дрова на поляне. Марья-моревна накрывала на стол. Да, хозяйки чудесные у меня тут поработали.
- Остальных в лес отправила за ягодами и грибами. Пироги к ужину испечем, -ответила Марья-моревна на незаданный мною вопрос.
***
Дорога моя шла через лесок и была безлюдная. Сейчас все в поле работают. А солнышко уж припекать начинает. Вышла я на поляну, где стоит дом старьевщика, и ахнула. На месте дома - головешки сгоревшие. Жар, видно, знатный был... Как лес не загорелся? Как же? Неделю назад заходила к Илье Тимофеевичу - дела хорошо шли... Может, потому и спалили? Пожар был дня два назад, по моим подсчетам. Вокруг - ни души. Только верхушки деревьев под ветром шелестят. Обошла дом кругом. Едва заметная черная ниточка вела к погребу. Там-то уж наверняка что-то горючее припрятано было.
Да... Обошла дом кругом, внутрь не полезла - обвалился еще что на голову, или пол провалится - поминай потом как звали.
Подошла к крыльцу. Да...
Тут на мое плечо легла чья-то рука. Да что это за манеры? Это уже не пугает, а раздражает.
Передо мной стояла молодая цыганка. В серой юбке и серой рубахе, с красным платком на поясе.
- Ну? - спросила я строго.
- А вот позолоти ручку, всё скажу, - ответила она, улыбаясь.
Так бы и дала тумака!
- А вот сейчас мамку свистну, она тебе быстро позолоти все, что надо!
- Зачем обижаешь? На работе мамка. Ну, позолоти ручку.
- Что нужно-то тебе?
- А тебе помочь хочу, но без золота не могу. Такая уж у меня душа - цыганская! - засмеялась она, - да и мать заругает.
Я вздохнула. Достала горсть мелочи.
- На вот. Говори что знаешь...
- А всё скажу, все вижу, вижу дорогу дальнюю...
- А можно без вступления? - попросила я.
- А дай-ка, красавица, твою ручку?
Я вытянула руку, она положила в нее что-то холодное, закрыла мою ладошку в кулак и отвернула меня от себя.
Не успела я голову повернуть - а её уже и след простыл.
Я открыла кулак - на ладони лежала цепочка. Та, что давеча мне кузнец дарил. Вот уж откуда не ждали! Но это хорошо. Очень даже прекрасно. Не зря монетки отдала. Куда только делась эта девушка?
На опушки стояли только я с раскрытым ртом и сгоревший дом старьевщика.
На этот раз решила не искушать судьбу и надела цепочку на шею. Дом, и лес, и опушка - все исчезло в один миг. Все вокруг было залито белым светом, так что невольно я закрывала глаза и едва могла заставить себя открыть их.
Я услышала смех цыганки.
- Новенькая, - сказала она, - где же жемчужина твоя?
Я немедленно нащупала жемчужину в своей сумке.
Сняла цепочку - вновь я стою на опушке, вновь дом старьевщика, все такой же черный, как и минуту назад.
Я надела жемчужину на цепочку и вновь застегнула её на шее.
Опушка, дом и лес исчезли. Передо мной стояла цыганка у открытого погреба. Чудеса да и только.
- Ну что, не боишься? - подмигнула мне девушка.
Она, правда, не уточнила, чего именно мне нужно не бояться. Да и в погреб мне лезть совершенно было не охота. Сомнительная перспектива какая-то.
- А как без света полезем? - спросила я в ответ.
- А зачем свет нам?
- Так темно вроде там, внизу... - отметила я.
- Ой, не могу! Смешная! У тебя же зрение сейчас волшебное. Тебе всё жемчужина осветит... что нужно.
Интересное уточнение.
- А зачем мы, кстати, туда лезем? - уточнила я, подойдя поближе.
- А ты не за этим пришла разве?
- Ну, на самом деле нет. За чем я пришла, я уже получила - цепочку ты мне вернула.
- А как же серебро для клетки? И жемчуг?
- Ну уж жемчуг тут искать совсем глупо. Нечто я не знаю, что жемчуг у русалок доставать нужно?! - возмутилась я. Да и вообще, откуда эта цыганка знает про серебро, про жемчуг, да про клетки? Кто она вообще такая?! И почему я собираюсь с ней в погреб лезть?
Не успела я найти ответы на все эти важные вопросы, как цыганка схватила меня за руку, швырнула резким движением в погреб и захлопнула дверь. Наступила минутка темноты.
- Ну вот тебе, здравствуйте, приехали! - возмутилась я вслух.
- Да не переживай, не брошу тебя - раздался рядом голос девушки. Правда, с какой стороны не понятно...
В погребе пахло сыростью И было холодно. Как и положено. И темно. Да, хоть глаза выколи - хотя, зачем их выкалывать, если и так не видно ничего?
- Ну, что там насчет волшебного зрения? - уточнила я.
- А, так жемчужину зажечь нужно. Ты что, не умеешь? - удивилась цыганка.
Я что, должна всё на свете уметь?
- А я слышала, Яга, что ты колдунья знатная... - разочарованно протянула она, - а ты даже жемчужину зажигать не умеешь... Врут люди.
Вы слышали выражение "вспыхнул огонь в глазах"? Так вот, похоже, что он вспыхнул у меня в глазах буквально. Во всяком случае, лицо цыганки я увидела очень хорошо, хоть и в полутьме. Будто свеча освещала её. Она улыбнулась.
- Ну вот, теперь всё в порядке, - сказала она, - можем начать наш путь.
- И куда ж мы начинаем путь?
- К русалкам, конечно! У них чего только нет в сундуках! Думаешь, старьевщик откуда брал свой товар? В глуши да в лесу? Он с русалками давно уж дела имел.
Она развернулась и зашагала по скользкому полу. Я старалась не отставать.
- А откуда ты моё имя знаешь? Да и другие подробности? - не вытерпела я, пока мы плелись по холодному мрачному коридору куда-то в глубины тайн старьевщика.
- Так Кощей рассказал, - не таясь выложила она.
- Кощей, значит? Ну, как у него там дела? Слышала, он у Марьи-Моревны в плену? Как ему там? Хозяйка-то она хорошая, так что выбор мне понятен..
- Эх ты, Яга. Она правда в плену, отощал весь, в цепи закован, силы лишен, - возразила с досадой цыганка.
- А, ну это понятно, сражён красотой, и чахнет... Или огорчился, что Моревна у меня теперь? Мне пирожки печет.
- Да нет, она его не кормит, не поит, силы лишила! - кажется, моя собеседница начинала злиться.
- Ладно, а как он дал себя силы лишить? Вот уж от Кощея не ожидала... Хотя, конечно, бывало, что логика у него пред красотой девичьей отступала, - никак я не могу эту Василису забыть! Да что ж такое-то?!
- Хитростью Марья-моревна его заманила. Ты думаешь, она просто девица, которую жители деревни в жертву привели? А не знаешь, что она силы у всех колдунов да волшебников отнимает. Люди её боятся. Да и к тебе она не просто так пожаловала. Наслышана и о твоих силах.
- Да какие силы, в толк не возьму! Не колдую я! Так, травами лечу, бывает, да вон люди за помощь подарки приносят чудные-волшебные - их подарить могу. Угостить пирогами могу, на ночь оставить там, Совет могу дать. А могу и не давать. Выслушать могу. Но колдовать не умею я!
- Есть у тебя дары, Яга.
- Какие ещё дары? О чем ты? - теперь уже я начинала злиться со всей этой волшебностью меня.
- Узнаешь в свое время.
- Да тьфу! - я топнула ногой, - как тебя зовут-то хоть? Учит она тут меня, что у меня есть, а чего нет!
- Хаврошечка я, с "Васельков".
- Ты же вроде замуж вышла недавно, я слыхала, - удивилась я, - и вроде не цыганка ты быть должна!
- Должна-не должна, а уж какая есть, - она засмеялась, - ну всё, пришли.
Мы вышли на берег подземного озера. На берегу была небольшая лодка, прозрачная - будто из хрусталя. Над озером свисали пещерные столбы. Но они необыкновенно светились, будто были сделаны из драгоценных камней или того же горного хрусталя. Другого берега озера видно не было. Кажется, и самого берега не было, была только отвесная стена, а, может, мне так показалось? Над водой летали светлячки. Место, конечно, потрясало своей красотой. Я уже собиралась шагнуть в лодку, но Хаврошечка удержала меня.
- Это не наш случай, - шепнула она мне на ухо.
Она указала на скамейку, что была справа. Вернее, даже, скамейку и столик - они были деревянные. Скамья стояла на берегу, а столик наполовину уходил в воду. Место для раздумий подходящее.
- Доставай монеты и садись за стол, пересчитывай их, - шепнула девушка мне на ухо.
- А ты?
- А я рядом буду, немного спрячусь только, - она исчезла!
Ну, прекрасно! Спасибо, конечно... Я почувствовала что-то небольшое на башмачке. Стараясь не заорать от ужаса, я опустила глаза и увидела мышь. На ноге. На моей ноге. Мышь. Выдыхай, Ягуня, выдыхай. Мышка прыгнула на сарафан и забралась ко мне на плечо, подобралась к самому уху, и едва слышно пискунула:
- Это я, Хаврошечка.
Вот как она корове в ушко влезала... Понятно. А ещё про меня колдуньей обзывалась.
- Садись за стол.
Я села за стол. Достала свой мешочек, что приготовила для старьевщика, высыпала часть монет на стол, а часть оставила в мешке. И начала пересчитывать те, что были на столе, стараясь, чтобы звон монет был слышен - да он был слышен отлично благодаря эху. Я даже немного увлеклась пересчитывая и пересматривая монетки. Так что когда подняла голову, чтобы полюбоваться озером, аж подпрыгнула на своей скамейке - на меня смотрела русалка.
Она будто сидела на скамейке, что была скрыта под водой, с другой стороны стола. Её глаза светились фиолетовым светом. Одета она была в белую мокрую рубаху, как обычно и носят русалки. С волос капала вода. Видно, что прежде чем отправить эту девицу на дно, косы ей отрезали - это обычно за измену девушки получали... На груди у неё висел кулон - капелька воды, захваченная серебром. Это была настоящая вода, но она оставалась на месте. Такие давали новеньким русалочкам, которые под водой не более года. В следующие года русалки доставили себе уркашения по нраву - один год - одно украшение. Самые красивые, конечно, были подводные диадемы - с жемчугом, цепочками, драгоценными камнями, подвесками, и даже с вуалью.
- Сколько у тебя монет? - спросила русалка. Голос у неё был звонкий, как и у всех русалок.
Я наклонила голову набок.
- Семьдесят серебряных монет.
- Зачем же ты пришла? И где наш верный покупатель?
Э, нет, с русалками всегда нужно торговаться. Да, поди, она лучше меня знает, где их покупатель.
- Думала, что у русалок безделки только найти можно... Вот, скажем, разве есть у вас, под водой настоящее серебро?
- У нас серебра более, чем на земле. Ведь добрые рыбаки да храбрые путешественники, да несчастные девицы - всё приносят нам.
- Ну, серебро, дело несложное. Его везде полно, - пошла я дальше в своих размышлениях, - а вот такое, что черную силу удержит, есть ли у русалок такое?
- Ты хочешь такое серебро получить за семьдесят монет обычного серебра? - она улыбнулась, и мотнула головой, - за такую цену только кривой жемчуг покупают.
- И сколько же я получу кривого жемчуга за семьдесят монет чистого серебра?
- Да не больше полгривны.
- 10 гривен.
- Что? это всем рыбам на смех! 3 гривны.
- 7 гривен.
- Не более пяти.
- Шесть меня устроит. Неси.
Русалка остановилась и удивленно хлопнула глазами. Торг закончился быстро. И, в принципе, на выгодных для нас обеих условиях.
- Неси, неси, - поторопила я.
Она вскинула голову.
- А что у тебя там, в мешочке? - я, конечно, сразу придвинула монеты к себе, и достала мешочек.
- Здесь-то? - я взвесила его на весу.
- Да.
- Здесь-то золотые.
- А сколько золотых?
- Тут гривен на 6 серебра, что мне нужно.
- Ах, да там, и на лот не наберется! - прищурила она глаза.
- Золота, может, и не наберётся, а вот браслет с камнями драгоценными, искусной работы, что под ручку, надевшую подстроится, да даст ей возможность утром по берегу гулять, и поболее стоит.
Она отвернулась. Соблазн велик. Русалки могут только ночью подобраться к берегу, да и то, ноги их до лодыжек должны оставаться в воде. А вот браслет, что достался мне когда-то в одной очень интересной истории, он, для русалок, что для людей - бессмертие - желанный. Признаюсь, берегла его для себя, на случай, если кто-то решит меня утопить, и вековать мне русалкой придется. Да и зачем взяла его с собой сегодня - сама не знаю... Но вот пригодился. Очень он мне кстати.
- Но, его, конечно, только через год носить можно будет... Так что безделка. Да и поболее за него просить буду.
- Десять гривен серебра, - честно сказала русалка. Это было даже больше, чем я рассчитывала.
Я решила рискнуть.
- Как у русалки получить смешинку?
Глаза русалки наполнились ужасом.
- Это тайна.
- Ну так, не бесплатно же я тайны открывать прошу.
- Ты не понимаешь, что такое смешинка для русалки.
- А что это?
- Нельзя такое людям открывать. Никакой браслет этого не стоит. Люди сначала жизни лишают, а потом и русаличью жизнь отнять хотят!
- Ладно, - на этом пора закругляться, решила я, - вот золото и серебро, жду серебро и кривой жемчуг.
Русалка опустила руку в воду и достала небольшой сундучок из хрусталя, в котором лежал кривой жемчуг - его покупали часто, он как оберег служил, и в путешествиях, и в доме. Водяные меньше к людям приставали, и русалки, а если человек с такой жемчужинкой утопал, то мог стать подводным жителем - русалкой или водяным. Поэтому, не удивительно, что жемчуг был у русалки с собой.
Я отдала ей серебро, она достала весы, которые, судя по всему, были прикреплены к нижней части стола, и взвесила жемчуг.
- Пять гривен, - уточнила она сухо.
Я достала мешочек для жемчужин и убрала покупку.
Золотые и браслет я держала всё ещё в мешочке для монет.
- За серебром придется плыть, - сказала русалка.
- Я подожду, - ответила я.
- Тебе придется плыть со мной.
Мышь, спрятавшаяся в моей косе, тут же шепнула: "Не думай даже"
- Уговора такого не было, - возразила я, - у меня - оплата, у вас - товар. Стол для торговли вот он. Наполовину ваш, наполовину наш. Всё честь по чести. Но на вашей территории правила могут измениться.
- Серебро непростое. Оно хранится в воде, и в воде его сила.
- Как же из него ковать? - изумилась я. Мне-то клетку нужно сделать, да туда ещё и птицу посадить.
- Ковать в воде, - отрезала русалка.
- А мастерство ковки в воде где-то объясняется? И как я его до кузнеца донесу?
- Только по воде. Точнее, в воде.
- Как вам, русалкам доподлинно известно, люди в воде дышать не могут.
- Для этого у нас лодка стоит, - она кивнула в сторону прозрачной лодки.
- Не боишься? - передразнила я Хаврошечку.
- Нет, - ответила русалка.
Да, не тебе я. Не боишься. К русалкам попасть несложно. Сложно от них уйти потом.
- Как мне узнать, что ты меня не утопишь за поворотом?
- У тебя оплата.
- Это не особо препятствует смерти.
- Так монеты получишь ты, да и браслет будет у тебя. А если я исполню обещание, то они достанутся мне.
Сомнительные, конечно, заверения. Пока я буду тонуть, и монеты, и браслет могут перекочевать к русалке. Жемчуга кривого, конечно, мне хватит, чтобы сразу десятью украшениями увешаться, но это меня не особо радует. Толку от меня под водой немного. Да и жить пока хочется. Эх, старьевщик, старьевщик... Купила б у тебя товар сейчас без всяких путешествий русалочьих...
Решение уже было мной принято, так что осталось только, приговаривая "куда ж меня в очередной раз понесло?!", забраться в лодку.
Весел не было, так что я не сразу догадалась, как будет двигаться мое суденышко. Однако русалка взяла конец веревки, что был привязан к носу лодки, перевязала себя хитрыми узлами, и мы отправились.
***
Сначала мы пересекли озеро - на противоположной стороне действительно была отвесная стена, уходившая в воду. Мы повернули налево и пошли вдоль стены. Она переливалась и искрилась, была влажная. Я посмотрела наверх - кажется, до потолка было очень высоко - во всяком случае, свод пещеры терялся где-то во мраке. Вскоре мы подошли к узкому проходу между двух стен пещеры. Лодка едва не касалась бортами стен, но всё же проходила между ними. Проход был украшен аркой, искусно вырезанной из драгоценных пещерных столбов. В ней был затейливый узор, а также надпись на русалочьем языке.
- Это Лабиринт Уныния, - шепнула мне мышь.
Неужели? Лабиринт Уныния - это одно из хранилищ сокровищ русалок. Никогда не думала, что окажусь здесь! У них есть несколько тайников, о местоположении которых знают только сами русалки, и несколько выживших счастливцев-людей, которые хранят эту тайну. Все названия хранилищ совершенно не радуют слух: Шхеры Тролля - далеко на севере, Лабиринт Уныния - оказывается, у нас, под домом старьевщика, Жемчужина Плача - шёл слух, что они находятся где-то в Южных морях, Прилив Горечи, Медуза Смерти и Бездна Мрака. Последние два считаются наиболее крупными. Русалки успевают накопить за свою жизнь множество сокровищ - они хранят и украшения, и металлы, и картины, и предметы быта, и волшебные предметы - всего, что у них запрятано в хранилищах я даже представить себе не могу. Там имеются такие диковины, о которых на земле никто не слышал.
Побывать в таком хранилище - значит навек заключить с русалками договор о том, что не расскажешь об их тайне. И это считается великой честью. Не знаю, выживу ли я в конце-концов или нет.
Получить вещь из хранилища можно за деньги - но не всякую вещь. У них есть необычные расценки (например, корабль, или команда корабля). Некоторые вещи людям не передаются никогда. Или передаются в определенное время. Так что моё серебро, которое я попросила - это просто безделка! И странно, что русалка не оставила меня ждать на берегу.
Стены узкого прохода были испещрены узорами - там рассказывались истории, которые разделялись растительным или морским орнаментом - здесь работали лучшие мастера и людей, и русалок. Стены под водой светились от синего планктона, а вода была прозрачнейшей, так что я прекрасно видела моего проводника. Немногие русалки знают даже о расположении хранилищ, а уж чтобы знать само хранилище - и не заблудиться в нём - видимо, эта русалочка не такая простая, как я думала. Она уверено ступала по дну подводного коридора.
Мы свернули в правый коридор. Узоры на стенах изменились - теперь стены украшали кованные решетки - это была тончайшая работа. Да и сами решётки были золотыми, в них были вставлены драгоценные камни. Верхний свод пещеры начал опускаться к воде так, что когда мы дошли до очередного поворота, я была вынуждена лечь на дно лодки. Сначала я улеглась вниз лицом, и наблюдала за своей проводницей.
Когда мы миновали перекресток, то я решила перевернуться на спину - и не зря - свод над головой поднялся невообразимо высоко, и от самого верха до самого низа наполнился летающими и плавающими светлячками - мне показалось, что я нахожусь в звёздном небе.
Потом этот чудесный коридор закончился.
Начались серебряные стены. На них черной краской были нарисованы силуэты деревьев, домов, людей и русалок, цветы... Лодка остановилась напротив рисунка, на котором была изображена изба. Причем, моя изба на курьих ногах. Она весело подпрыгнула и выпустила нарисованный дымок из трубы. Из избы вышла девица. Она отправилась к озеру, что было нарисовано слева. Там её схватили две русалки и потащили на дно. Она сопротивлялась, но совладать с ними не смогла. Я увидела, что рисунок оживал под водой, её вели к царю. Ага, это, Марья-искусница, хорошо. Но вроде, ещё должен был быть день, по моим расчетам, а я просила захватить её ночью. Из камышей на берегу озера шмыгнула ящерка и помахала мне лапкой. Ладно, Горыныч на месте, надеюсь, всё под контролем.
Пока я была увлечена сюжетом, русалка, что привела меня сюда, успела достать кусок серебра - он лежал в хрустальном ларчике. А я не успела отследить откуда она его достала. Хрустальный ларчик был заполнен водой, но, мутно-зелёной. Русалка привязала ларец ко дну лодки за ещё одну веревку, и вынырнула ко мне.
- Вот описание ковки, - она протянула мне свиток, обернутый бирюзовой лентой.
Я хотела развернуть его и прочесть.
- Нет! - предупредила русалка, - надпись исчезнет после прочтения, так что я рекомендую довести свиток до мастера, который будет ковать.
- Спасибо, - ответила я.
- Прошу оплату.
- Оплата при выходе к реке, что ведет к кузнецу, - не согласилась я.
- Хорошо.
Она нырнула в воду, и мы продолжили путь. Вернулись в звездный зал, а затем свернули в коридор, который был увит растениями, цветами, а под водой водорослями и кораллами - видимо, в потолке в этом зале был выход к солнцу, потому что я увидела кусочек вечернего неба - оно быстро темнело и можно было заметить первые звезды. Следующий коридор представлял из себя бесконечный книжный шкаф - все книги находились под стеклом, без волшебства в такой сырости точно не обошлось! Потом мы свернули в небольшой переход - он проходил под водой - и надо мной поднимался хрустальный купол, над которым проплывали рыбки. Мы вышли к ничем не примечательному коридору - с двух сторон меня окружили серые камни. Коридор стал расширяться, а камни - наоборот, уменьшались в размерах. Наконец, они отступили в стороны и мы оказались в самом центре лесного озера. Оно светилось ярко-лазурным светом. Всё вокруг освещалось этим озером, я также могла видеть, как вода из озера питала растения - деревья и траву, и они наполнялись мягким светло-зеленым светом.
Это было озеро около моей избы и я могла рассмотреть всё, что происходило на берегу. Даже всё, что происходило в избе. В ней я увидела четыре светящихся точки - они были все разных цветов - белая, желтая, красная и зелёная, была же среди них и тёмно-синяя точка, и ещё две маленькие точки были - изумрудная и золотая. Сама изба выглядела совершенно иначе - она была больше похоже на каменную крепость. Небольшую каменную крепость, невысоко парящую над землей.
- Жемчужину и цепочку можно снять, - шепнула мышка.
Я сняла оберег и убрала в сумку. Глаза привыкали к темноте. Было уже порядочно темно, и с берега вряд ли кто-то мог меня рассмотреть. А я уже не видела мою проводницу-русалку. Лодка стала простой деревянной лодкой. Она продолжала двигаться к небольшому протоку, который вел к реке. Когда лодка пересекла проток, русалка снова показалась над водой. Она тоже немного изменилась - стала почти прозрачной, глаза её утратили волшебный фиолетовый свет, и были больше похоже на два бездонных омута, губы из малиновых стали синеватыми, а цвет кожи утратил здоровый румянец и стал серым.
- Прошу предоставить оплату, - напомнила она.
- Благодарю за предоставленные услуги, - я протянула мешочек с деньгами, - с вами было приятно работать. Могу я узнать имя такой прелестной и честной русалки? - спросила я, снимая браслет.
- Спасибо, Яга - отозвалась русалка, - моё имя Звонкая песня. На берегу меня звали Олесей. Лодка вернется обратно сама, как только вы отвяжите ларец с серебром.
Она взяла браслет и исчезла под водой. Я даже забыла поинтересоваться откуда она знает моё имя. Подумать только! Звонкая песня! Водила меня по Лабиринту Уныния... И не утопила? Отдала мне серебро? Отпустила? Звонкая песня! Эта русалка - одна из старейших русалок в наших краях. Одна из мудрейших и хитрейших. Ей никак не меньше двухсот лет! А то и более. Скольких она утопила - даже думать боюсь. Скольких она заманила в русалочьи сети... Скольких защекотала до смерти... А я любезно подарила ей браслет... Так, нужно быстрее добраться до кузнеца. На дне лодки я обнаружила два весла и усиленно заработала ими. Но, несмотря на мои опасения, я добралась без всяких приключений.
На берегу на мосточке около кузнецы стояла Настенька и мыла посуду после ужина. В кузнице всё ещё слышались удары молота.
- Настенька, здравствуй, - приветствовала я девочку.
- Галина? - изумилась она, - добрый вечер. А мы вот поужинали только.... Но у нас ещё есть хлеб - я сама пекла! И немного каши! И квас! Да, квас нам сегодня из деревни принесли за то, что папка вилы правил!
- Спасибо, милая, а ты можешь папу позвать?
- Я ща! - крикнула она, бросив недомытые плошки в воду.
Я подхватила их, чтоб они не уплыли и домыла. Лодку я привязала к мосточку, но села в неё снова, чтобы не уплыла, а если уж уплывет, чтоб я знала куда. На всякий случай, я придерживалась за мосток - надежды на спасение, конечно, не много, но.. Семён Семёнович спустился на мосток.
- Здрава будь, Галинушка, - поздоровался он.
- А и вам не хворать, Семён Семёнович. Вот, раздобыла жемчуг да серебро.
- О, быстро, всего два дня прошло.
- Как два дня? Как два дня? - повторила я в недоумении, - вроде ж один?
- Вчера утром ты к нам заходила, сегодня вечером пожаловала.
Так ладно, с этим потом разберемся.
- Да, вот грамотка о том, как его ковать. Ковать в воде надобно. Чем ковать - не ведаю, надеюсь, там написано. Переписывать нельзя - можно прочесть и запомнить, потом исчезнет. Грамотка на один раз, так что Семён Семёнович, не подведи... те, - выпалила я.
- Да ты, Галинушка, не волнуйся, ковал я уже такое серебро, лет эдак пять назад, случалось, так что разберёмся. Плохо только что у каждого куска свои особенности в ковке есть, ну да и с этим решим.
Я хотела отдать кузнецу свиток, но он остановил меня:
- Погоди, за инструментом схожу.
Ну вот же ж! Ещё ждать в лодке надобно, а уж от переживаний глаз начал подергиваться. Два дня, значит, прошло. Но в зале же том, где серебро доставали, где изба моя была нарисована, там же вроде вечер показывали. Лабиринт... Вроде не долго мы по нему бродили.
- А где ж ты, Галина, такое серебро нашла? - я вздрогнула от неожиданного вопроса Настеньки. Она снова вернулась, видно, за посудой, - ой, спасибо, что помыла всё!
- А нельзя такие тайны открывать.
- Ну скажиии...
- Да у лешего во пне, - ляпнула я, не подумав совсем.
- Ага, - что-то там прикинула себе девочка и побежала обратно в дом.
Вернулся Семён Семёнович. В руках у него были маленькие щипцы, маленький молот, ведро углей, и ведро воды. Да ещё свёрток какой-то.
- Это хорошо, что ты под вечер пришла - сказал он, - сейчас его самое время ковать. Вторая ночь - самая хорошая для ковки такого серебра.
А дело было так: утащил он овец из деревней - и целиком по две в каждую голову съел. Началась изжога. Лежит на поляне - вздохнуть боится. Вода не помогает. В общем, страдает. В ящерицу превратиться не может - потому что чует, что сразу помрёт, а в большом теле есть ещё шансы.
Лежал он так два дня - на третий день стали люди приходить с окрестных деревень - интересно же, что это за гора появилась. Век её тут не видали - а тут вдруг выросла!
Походят кругами, поахают.
А Горыныч как высунется своими бошками и давай селян хриплым голосом спрашивать:
- Принесли мне молочко, али девиц красных?
Ну и что вы думаете?
Народ, конечно, в страхе бежать. На сельском совете решать как дальше быть - появилось чудище лесное - скала огромная, а из-под скалы три головы змеиные, говорящие. Хорошо хоть огнем не дышит... Но потом стали говорить, что дышит, а вторая голова - кипятком, а третья - паром! А глаза горят - всех съесть хотят! Это, наверное, - грозный бог, которому жертвы принести надобно.
На следующее утро при всём параде деревня "Горелово" пришла. Самой красивой девице молока дали два ведра - и стоят смотрят, ждут, как Горыныч есть её будет. Мать с отцом - в слёзы.
Горыныч только голову повернул - все бежать в рассыпную. Девица дрожащей рукой молоко отдает.
- Прими, - говорит, - грозный бог, дар от села "Горелово". Пощади жителей. Вот тебе молоко, да красная девица - а сама в слёзы.
- О, молоко, - обрадывался Змей, - поднеси-ка поближе красная девица.
Берет девушка трясущимися руками ведра и идёт на смертушку верную.
Горыныч молоко выпивает. А девица-то ему без надобности. Она стоит, глазами хлопает.
- А что ж меня не ешь? Али, не мила? - спрашивает почти шепотом. Потому что домой-то ей дороги уже нет. Там подумают, что бог не принял их дар. И сами могут даже убить девицу.
- А ты-то мне зачем?
- В ж-ж-жертву...
Не успели они этот вопрос решить, как деревня "Кукуево" всем составом явилась. Тоже с молоком, и девицей прекрасною.
Первая спряталась за Горыныча. Сценарий повторился один в один.
В общем, принесли ему молока и девиц привели аж из шести ближайших деревень (ну где он овец-то и украл).
Ушли селяне.
А девушки сидят за Горынычем и плачут - не знают чего делать теперь. Ведь женихи были хорошие, родители и приданное, и всё! А теперь? Кто теперь замуж возьмет? Поедешь ли в город учится? Да ещё и Змей этот в жертву не берёт!
А Горыныч тоже не знает, что делать с ними.
Зовёт голосом умирающего:
- Яга... Ягунечка.
Да я-то, конечно, недалече была - развлекалась зрелищем от души. Посидела ещё на берёзе, да полезла вниз.
- Ну? Звал?
- Да... - как овечка блеет.
- Али я тебя, дурень, молоком не поила?!
- Н-нет?.. - вопросительно спросил.
- Али водицы напиться не дала? Али травами не лечила? Али не говорила по целым овцам не есть? А вот веником как дам по пузу!
- А не по пузу, не по пузу токмо! Болит, болит окоянное!
- Болит? Кто ж по 12 литров молока-то за раз пьёт?
- Так жертва же... Как не пить?
- Думать надо!
- А подумают, что не принял.
- Щас как дам тебе метлой, не принял!
Обиделся, отвернулся. Засопел. Да, ему сейчас и правда тяжко. Шесть овец. 72 литра молока. Голову-то мы уж после включаем.
- Ладно. Вечером, трав ещё выпьешь настой. Чтоб более таких фокусов не видала!
Молчит.
- Звал-то чего?
- Да вот чего - и девиц передо мной выставил.
Те стоят - глаз поднять не смеют. Все красавицы - как на подбор. Одна только девица лицом неочень вышла - видать, в этом селе решили, чего хорошему гибнуть-то?
Ну а я-то откуда знаю, чего с ними делать? В село не отправишь - убить могут. Куда девать их?
- Что прикажешь, госпожа Яга?
О, госпожа Яга! Прям госпожа! Да ровесницы мы... Какая тут уж госпожа.
- Ладно, - говорю, - сегодня ночью у меня в избе ночуем. Завтра будем насчет терема для вас соображать. Женихи-то есть?
- Есть, - разом вздохнули.
- Это, конечно, хорошо. Это, и неочень хорошо. Мысль, конечно, есть. Посмотрим, как оно обернётся. Так, изба вон там, у озера. А да! Стоять! Как звать-то вас?
- Марья-краса из села Горелово.
- Елена премудрая из села Кукуево.
- Марья-искусница из села Щукино.
- Людмила я, из села Мерино.
- Марья-моревна из села Пеньки.
- Глашка я. Из Мытюгино.
Хорош составчик.
- А меня Ягой зовут. Будем считать, что из леса я. Всё, вперёд к избе! Да, на курьих ногах она. Не пугайтесь.
Испугались, конечно.
- она что, живая? - спросила Марья-моревна.
- она что, живая? - спросила Марья-моревна.
- Ну, не без души, - отвечаю.
- Так как же в неё влезть? Она не съест? - Людмила засуетилась.
- Такого на моем веку не бывало. Вот выплевывать - выплевывала, был случай - вспомнила я бои с Василисой.
- Так а нас не выплюнет? - Марья-искусница насторожилась.
- Пока не войдешь, не узнаешь, - отвечаю, а терпение к концу подходит.
- А вот ежели... - подала голос Елена.
- А вот ежели не войдете сейчас, на улице ночевать оставлю!
Притихли разом, вздохнули обреченно, и пошли в избу. Она покряхтела для порядку, поворочилась под ногами - но это она от щекотки больше, чем из вредности.
Девицы поохали, но справились.
- Так, поди, голодные все?
- Есть такое, - отозвалась Глаша.
- В печке у меня борща горшочек, да пирогов противень. И чай травяной, но его попозже чуток.
Руки мыть - ведро стоит у входа.
Пока девчонки руки мыли, я на стол накрыла. Посуда была самая простая, деревянная - плошки да ложки. Пирожков на большую тарелку положила, борща налила. Ну, и сама с ними ужинать села.
Ели молча и быстро - за весь день проголодались, испугались, конечно.
После ужина немножко веселее все стали.
- Ну, рассказывайте, красные девицы, как дошли до жизни такой, что вас на смерть отправляют? - решила я узнать их истории, ну, и выговориться нужно Девицам после переживаний ужасных.
Первая начала Марья - краса.
- Я на деревне первая красавица... была. Как порешили жертву Змею нести, так сразу вспомнили, что богам самое красивое отдавали в дар. А он же и девиц просил. Пришли на утро к маменьке с папенькой. Говорят: "вашей Марье честь выпала всю деревню спасать". Мать - в слезы, отец - за топор схавитлся. Но мужики - то сразу сообразили, что единственную дочь так просто не отдадут - кто с вилами пришел, кто с топорами, у кого нож. Делать нечего. Повели в лес меня...
- А я на деревне самой мудрой слыла, - подхватила Елена, - много помогала людям советами добрыми да делами. Вот и решили они, что придумаю, как Бога умилостивить да деревню спасти...
- А я на селе первой мастерицей была. - то Марья-искусница речь взяла, - Ковры ткала, косы плела, сарафаны шила, пряла ладно. За что ни возьмусь, всё дается легко, да ладно выходит. Вот и решили меня богу отдать. Чтоб, коли не съест, искусством его своим потешала, да за деревню просила помиловать.
- Пела я всегда красиво. Голос, говорили, как у соловушки, - Людмила разговор продолжила, - так вот решили, что, ежели не погубит Змей меня, чтоб я его голосом баюкала, да усыпляла, чтобы не беспокоился он, и деревню не трогал.
- А я Кощея пленила, - сказала Марья-моревна.
- А вот это интересно, - заинтересовалась я, - потом расскажешь. Ну а ты, Глаша?
- А я сильна весьма.
- Ага. Ну, девушки вы, вижу, хорошие. Поживите пока у меня. А потом, глядишь, и в царевны вас выведем.
- А Змей? - спросили они хором.
- А, Змей.. Змей овец объелся. Но шутить с ним не советую. Ладно, спать будем так: Марья-краса и Марья-искусница на печи, Елена и Людмила - на палатях, на кровати Марья-моревна, а мы с Глашей - на полу, как самые стойкие. Умываться у озера.
- А никто не тронет нас? Лес же всё-таки? - подала голос Людмила.
- Нет здесь никого - да и Горыныч рядом, - успокоила я.
- Горыныч - это кто? - спросила Марья-искусница.
- Это Змей ваш.
- Горыныч - это отчество или имя? - спросила Марья-краса.
- Это кличка, пожалуй.
- А свет есть какой? А то темнеет на улице, - спросила Елена.
- Фонарь есть, на печке стоит.
- Спасибо, хозяйка, - поблагодарила Марья-моревна. Она-то, конечно, мне интересней всех была.
- На здоровье.
- А никто не тронет нас? Лес же всё-таки? - подала голос Людмила.
- Нет здесь никого - да и Горыныч рядом, - успокоила я.
- Горыныч - это кто? - спросила Марья-искусница.
- Это Змей ваш.
- Горыныч - это отчество или имя? - спросила Марья-краса.
- Это кличка, пожалуй.
- А свет есть какой? А то темнеет на улице, - спросила Елена.
- Фонарь есть, на печке стоит.
- Спасибо, хозяйка, - поблагодарила Марья-моревна. Она-то, конечно, мне интересней всех была.
- На здоровье.
Девицы отправились на вечерние купания - летом тепло, и водичка вечером то, что надо. А я пока со стола убирала, да спальные места устраивала гостьям. А мысли-то мои, конечно, вокруг Кощея крутились. Давно я его не видела. Да уж с полгода не появлялся. Ну, да он пропадал, бывало, и на год. Не отчитывался, где бывал... хотя, иногда делился... даже совет спрашивал. Пленила его Марья-моревна. Пленила - это в романтическом смысле или в воинственном? Он в плену у неё? Или женат на ней? Случай-то уже был... С Василисой... Зачем пленила? Что он задумывал? Почему не вышло?..
Девушки вернулись, и стали устраиваться спать. А я отправилась посуду мыть на озеро.
Да... Вот тебе и новости. Как закончила села на берегу. Очень вечер люблю. Всё так успокаивается. И в душе мир наступает. Все тревоги дня позади, а отдых впереди... Выглядывает месяц, да звёзды - и в озере волшебство начинается...
- Ну, чего они там? - Горыныч незаметно подкрался сзади. Я аж вздрогнула от неожиданности.
- Чего пугаешь?
- Хто? я?
- Нормально они, спать ложатся... А ты как?
- Отошёл вроде. Молочко, видать помогло. Могу уже и в ящерицу превратиться.
- Давай, только уж утром пробуй. Приглядишь за нами?
- А то!
- Только чтоб без фокусов, вроде 6 овец целиком.
- А я теперь научен.
- Научен он, - я потрепала его по щеке левой головы. Хорошо, что Горыныч есть. Родной он уж стал мне. Живая душа.
- А чего грустная? Утомили?
- Да нет. Есть тут одна девица... Кощея пленила...
- Шо? Опять?
- Да вот не знаю... А узнать и самой хочется. Ну, утро вечера мудренее...
- А где ж ты их селить будешь? Так и будут в избе жить?
- Не, зачем в тесноте такой. Есть мысль получше. Но об этом завтра. Хорошо б, Горыныч, узнать, как у них с колдовством. Вот особенно Марья-моревна меня интересует из села Пеньки. Ты б там ящеркой побегал завтра, поузнавал кто? откудова? Чьих будет?.. Ну и про других девушек разузнай, пожалуйста.
- Как же обернусь-то по всем деревням? Не успеть мне.
- А ты мозгами пораскинь. На что тебе три головы-то дадено? Не только чтоб овечек кушать.
- Но, в основном, для этого.
- Эх ты, дракон... Спокойной ночи, Горыныч.
Улеглись уже девчата.
Ну, и я рядом с Глашей легла на сенных матрасах. В комнате было темно, только лампадка у входа тлела.
- Ну, что девчонки, про женихов-то расскажете?
Все вздохнули разом.
Девушки вернулись, и стали устраиваться спать. А я отправилась посуду мыть на озеро.
Да... Вот тебе и новости. Как закончила села на берегу. Очень вечер люблю. Всё так успокаивается. И в душе мир наступает. Все тревоги дня позади, а отдых впереди... Выглядывает месяц, да звёзды - и в озере волшебство начинается...
- Ну, чего они там? - Горыныч незаметно подкрался сзади. Я аж вздрогнула от неожиданности.
- Чего пугаешь?
- Хто? я?
- Нормально они, спать ложатся... А ты как?
- Отошёл вроде. Молочко, видать помогло. Могу уже и в ящерицу превратиться.
- Давай, только уж утром пробуй. Приглядишь за нами?
- А то!
- Только чтоб без фокусов, вроде 6 овец целиком.
- А я теперь научен.
- Научен он, - я потрепала его по щеке левой головы. Хорошо, что Горыныч есть. Родной он уж стал мне. Живая душа.
- А чего грустная? Утомили?
- Да нет. Есть тут одна девица... Кощея пленила...
- Шо? Опять?
- Да вот не знаю... А узнать и самой хочется. Ну, утро вечера мудренее...
- А где ж ты их селить будешь? Так и будут в избе жить?
- Не, зачем в тесноте такой. Есть мысль получше. Но об этом завтра. Хорошо б, Горыныч, узнать, как у них с колдовством. Вот особенно Марья-моревна меня интересует из села Пеньки. Ты б там ящеркой побегал завтра, поузнавал кто? откудова? Чьих будет?.. Ну и про других девушек разузнай, пожалуйста.
- Как же обернусь-то по всем деревням? Не успеть мне.
- А ты мозгами пораскинь. На что тебе три головы-то дадено? Не только чтоб овечек кушать.
- Но, в основном, для этого.
- Эх ты, дракон... Спокойной ночи, Горыныч.
Улеглись уже девчата.
Ну, и я рядом с Глашей легла на сенных матрасах. В комнате было темно, только лампадка у входа тлела.
- Ну, что девчонки, про женихов-то расскажете?
Все вздохнули разом.
- У меня Ваня, - начала Марья-краса, - самый лучший охотник во всëм краю... Всегда с охоты возвращается с добычей. То оленя подстрелит, то зайца, раз даже медведя принес... А однажды, из лисы мне воротничок подарил...
Охотник, это, конечно, неочень здорово. Но зато смекалист парень и смел.
- А где ж твой Ваня был, когда тебя Горынычу повели? - спрсила Глаша.
- Так на охоте же уж третий день...
Вернется скоро. Это не хорошо. Это значит, поторапливаться нужно.
- А меня за сына главы деревни сватали, - рассказала Елена-премудрая, - только не особо он в управлении силëн. Больше красоваться перед девчатами любит...
Ага. Ну, этот и не особо нужен ей. Сама понимает, что не пара. И ради мудрости еë хотят взять в дом - чтоб помогала мужу справляться с управленческими делами. Вот только послушает ли советов мудрых? И понятно, почему на подвиги ради суженной не пошëл. У него полна деревня поклонниц.
- А у меня сыночек есть... Маленький... - тихонько молвила Марья-искусница, - А любимый погиб... Как там теперь сыночек мой? Кто приглядывает за ним?..
Да, тут неожиданный поворот событий. Парня найти надобно. Да приглядеть, чтоб никто его не обидел.
- А у меня жених был... Руслан... - вздохнула Людмила, - да прямо вот со свадьбы увели меня. Его обманом отвлекли, и меня из-за стола, да под белы рученьки...
Этот уж здесь должен быть. Уже нам всем головы посносить. И невесту вернуть. Где ж он? Тут тоже медлить нельзя.
- Нет у меня жениха. Был один, да нет теперь, и вспоминать нечего, - сухо сказала Марья-моревна.
Это она Кощея имеет ввиду? Он-то у нас жених тот ещë. С самими султанами южными скоро соревноваться сможет в количестве жен. Ну а что? парень-то видный... И не до нас ему. Не до нас, Ягуня.
- А у меня Петюня ухажер, - проговорила Глаша, - Петюнечка мой, - и захрапела.
Петюня, значит... Петюнечка. С этим Петюней потом такого мы хлебнули, что не в сказке сказать.... Но, обо всëм по порядку.
- А у тебя, Яга, - спросила вдруг Марья-моревна, - есть жених?
- У меня-то? Женихов-то их всегда полно, а вот кто суженный, не всегда угадаешь...
- Так есть? - заинтересовалась Елена премудрая.
- И для меня, наверное, уготован, - ответила я пространно. Историями своими делиться не особо хотелось. Про Ваню, Василису, да про мечты о Кощее... Дождусь ли когда-нибудь? Или он просто играет со мной? Привязался волком тогда, в детстве ещë, чудес немало показал и теперь в сердце засел. Как его выгнать оттуда?.. Наверное, он всегда во мне будет видеть маленькую девочку без башмака...
Девчонки поняли, что говорить не буду, или и правда поверили, что нет никого. Ну тем лучше. Спать. Всем спать. Завтра с утра дел - куча.
***
Разбудил меня Горыныч - уже в обличии ящерки - за что ему спасибо огромное, а то неизвестно, когда бы проснулась.
Умылась, оделась. Наспех вчерашнего пирожка съела с чаем. Девчата ещë спали. А мне нужно было срочно к кузнецу знакомому. Он засветло работу начинал. Пока собиралась, проснулась Марья-моревна:
- Уходишь, хозяйка? - не удалось незаметно уйти. Что ж, будем извлекать пользу.
- Мне тут вопрос один решить нужно. Кашу я поставила в печь, пирожки ещë со вчера остались, оставляю тебя за старшую.
- Спасибо за доверие.
И мы с Горынычем отправились к кузнецу.
- Марье-моревне доверилась! - шепнул он мне на ухо.
- Доверилась, и отстань. Рассказывай лучше, узнал чего?
- Да когда ж мне, сиротинушке, поспеть-то досветла? Да на желудок-то мой большой? Ой, больной...
- На вот, морковку погрызи.
- Фу, морковка. Сама грызи!
- Рассказывай.
- А я вот всех подключил: и водяного, и русалок, и лешего, и ворона, и белок, и волков, и птиц небесных, и гадов ползучих, и пауков, и...
- Ты к сути переходи.
- Значит так. Марья-краса. И впрямь краса.
Я сделала удивленные глаза.
- Да-да. Не в мать, не в отца, а откуда такая красота взялась - неведомо. Может, от прабабки, которая знахаркой была, да с лесными жителями хорошо дружила. Все кикиморы болотные еë вспоминали как хорошую травницу. Говорят, часто на болотах гуляла.
- Прабабка?
- Да.
- Ну, а Марья-краса?
- Ну а в неë красотою пошла.
- Нет... Тут нестыковка где-то...
- Ах да, царская дочь она, в детстве из дворца украдена.
- А вот это больше на правду похоже. Какое царство-то?
- Семидесятое.
- Горыныч...
- Да не знаю... Поспрашаю ещë.
- Ты уж разузнай, миленький.
- Чтоб я, да не разузнал? Обижаешь, хозяйка!
- А Елена?
- Елена премудрая - это правда. Видит людей насквозь. Но любить - никого не любила. Всë больше о своей мудрости печется - книжки читает, учится, разговаривает со старыми людьми, путешествует. В деревне вроде у тетки жила.
- Не у матери с отцом?
- Нет. Она путешествует много. Любит мир исследовать.
- Ну, в этом мы уж ей поможем!
- Что ж ты такое задумала, хозяйка?
- Ты давай дальше рассказывай. Про Марь-искусницу.
- У неë муж был - на войне погиб. Сын есть. В деревне сейчас болтается, побирается. Маленький. Лет пять.
- Так, сына, значит, надо к надежному человеку пристроить. Можешь к маменьке с папенькой отвести. Нет, к ним нельзя. Они поймут неправильно. К сестрам тоже не отправлю.. Куда ж его, куда? С кузнецом поговорю. Так... Кто там дальше? Людмила.
- Людмила, да... Красавица, соловушка. На неë один колдун глаз положил. Он-то и подговорил ко мне вести еë. А сам похитить хотел. Но у меня разве похитишь? А тут и ты подоспела - у себя приютила.
- А жених?
- А жениха отправили в другую сторону искать. У него ещë два соперника, помимо колдуна есть.
- Соперники нам не особо нужны. Ты с русалками потолкуй, чтоб они вопрос решить помогли. Но жениха пусть пока на нас не выводят. Где колдун живет - разузнать.
- А это пока непросто... Он же колдун - заколдовал, не пройти к жилищу его...
- Так, ладно, это и будет задача жениха...
- Вообще-то супруга.
- Супруга?
- Да, еë прям среди ночи забрали. Брачной. Боялись, будет ли чиста... для бога...
- Да, Горыныч... Из-за овец твоих! На месте супруга, я б тебя уже на шашлыки насаживала. Посреди ночи. Совсем люди без понятиев стали!
- Эх...
- Ну... Кто там у нас? Глаша.
- А Марья-моревна?
- Она на сладкое.
- Глаша, значится, сильная девушка. Бревна таскает, по два ведра на плече. Умом не блещет. Но добра. Маменьку с папенькой уважает. С домой управляется отлично. Жених у неë Петюня. Подстать девушке. Пахарь отличный. С быками потягаться любит. Немного ленив. Тугодум. Но Глашу любит сильно. Опечалился весьма. Меня обещал в рог скрутить. И, похоже, он может это сделать. Поэтому, я его боюс.
- Не переживай. Да... Про Глашу, конечно, отдельная сказка выйдет..
- Сказка?
- Да, не бери в голову. Ну, а Марья-моревна?
Уже показался дом кузнеца.
- Давай, Горыныч, шустрее рассказывай.
- А про неë ничего никто не знает. Живëт одна, затворница. С людьми не общается. Но когда общается - приветлива. Не особо разговорчива. Говорят, колдунья она. Но шепотом говорят.
- Ну а русалки? Леший? Водяной? Ворон? Мыши?
- К ним не обращалась.
- Вот ведь ягодка-загадка ты моя...
- Малинка?
- Моревна. Ладно, беги домой давай, послушай, что там девицы говорят между собой.
- А ты как же, хозяйка?
- Обратно по светлу уже пойду, не волнуйся.
Хотя, конечно, потом не раз я жалела, что отпустила Горыныча.
Дом кузнеца стоял на краю речки, что текла к озеру, на котором стояла избушка моя. Стоял на крутом бережку. Очень уединенно. В окнах уже горел свет, слышались удары молота. Уже работает Семëн Семëнович. Я постучала в дверь. Не услышал. Ещë разок, погромче. Сзади кто-то дернул меня за сарафан. Я от неожиданности и ужаса чуть на крышу не взлетела. Это была дочка кузнеца - юная Настенька. Настеньке было лет десять. Я как-то ей помогла поправиться от горячки. Так папа еë мне Меч-кладенец тогда подарил. Полезный подарок вышел... Чуть Кощея не убил.
А Настенька стояла с ведрышком водицы.
- Здассте, Галина.
- Здравствуй, Настенька. Вот стучу-стучу. Не открывает никто.
- А папка не слышит из-за молота. А меня вот за водой послал. А вы входите. Мы вам всегда рады.
Жена кузнеца умерла в родах. Малышку еле спасли. Так что жили они вдвоем с дочкой.
Открыла дверь. На меня дохнул жар. Очаг горел во всю мощь.
- Здрав буде, Семëн Семëнович, - крикнула я.
- Папка, это Галечка пришла! - завопила, вбегая, Настенька.
Кузнец оторвался от работы, вытер пот, проступивший на лбу. Он был ещë довольно молод - не больше двадцати восьми лет. Был могучь и красив, если честно. Не зря говорят, что кузнецы обладают силой и помогают против злых духов справится. Да, красив. Залюбовалась я даже.
- А, Галина, здравствуй. Проходи, к столу садись. Что так рано к нам пожаловала?
- Да я вот пирожков принесла, - ответила, глупо потупив глазки.
- Накроешь нам, Настенька, чаю к пирожкам?
- Да, папенька! Я ща! - восторженно ответила Настя, - доверили гостей угощать. Это уже как ко взрослой относятся. Как к хозяйке настоящей.
- Хозяюшка моя юная, - улыбнулся кузнец.
- Да, умница. Помочь тебе, Настюша? - спросила я.
- Нет, спасибо! Мне папка маленький самоварчик сделал, чтоб я с ним справится смогла! Я покажу сейчас! Как заварю!
- Не таскать же ей большой, ещë деток рожать, - ответил отец.
Да, забота отца - дело великое. Забота отца о дочери полна бесконечной нежности. Я даже своего папу вспомнила. И чуть не расплакалась. Хороший он у меня. И мамочка...
- Галинушка, - отвлек меня Семëн Семëнович, - зачем же пожаловала в гости к нам? Да по темноте добиралась одна? Негоже ходить-то одной совсем.
- А, да я с сопровождением, - улыбнулась я, - просто домой отпустила уже.
- А, ну это ладно.
Настя принесла чудесный небольшой самоварчик. Он был очень красив, на нëм узоры - птицы разные в веточках выкованы. Вот это работа. Вот это мастер! А ручка самовара - перышко тонкой работы.. И чашечки поставила. Простые, деревянные - а какие были у них. Надобно им под такой самовар чашечки подарить! Ох, найду, подарю.
Пирожки на поднос выложили. Они уж в кузнице и подогрелись.
- Я, Семëн Семëнович, за помощью к вам пришла, - наконец, приступила я к делу, пока Настенька разливала чай.
- Слушаю.
- Появились у меня семь голубиц, - почему семь сказала - и сама не знаю, - Да вот нет для них домика.
- Так это к плотнику лучше.
- Да, может, оно и лучше, да вот надобно клеточки такие сделать, чтоб они упорхнуть не смогли.
- Это можно.
- Но есть среди них волшебная одна голубица, которая может и волшебство применить. Для неë особая клетка нужна.
- Это уже сложнее, - нахмурился кузнец, - а волшебство какое? Черное?
- А вот этого не знаю. Но скорее всего, да.
- Откуда ж у тебя такие голубицы дивные? - ухмыльнулся в бороду Семëн Семëнович.
- Я бы с ними и не связывалась, да друга выручать пришлось, - улыбнулась я в ответ.
- Друга, значит, - погруснел немного кузнец, - ладно. Сделаем. Но есть одна загвоздка. Для защиты от черного волшебства мне русальичи смешинки нужны.
- Смешинок-то у них хоть отбавляй... Да как достать? Как донести-то их? Ещë что-нибудь?
- Ещë, мëд нужен будет, белый. И серебро с жемчугом.
- Ох, нелëгкое задание даешь мне, Семëн Семëнович, - призадумалась я.
- Так и ты мне, Галинушка работу задумала непростую.
- Как же отблагодарить тебя за работу?
- А это после обговорим, как принесешь всë, что потребуется.
Мы допили чай. Пирожки я оставила кузнецу с дочкой, поблагодарила за гостеприимство хозяев, да в обратный путь собралась. Между тем, почему-то всë не светлело. Видно, управилась быстро. Ну, и славно, больше дел успею сделать.
- Галина, - окрикнула Настенька, когда я уже спускалась с холма, на котором стояла кузнеца - вот тебе папенька велел передать.
В руке у девочки блеснула цепочка серебрянная. А на ней бусинка жемчуга. Сунула в рука, да убежала, смеясь.
Если у него и жемчуг, и серебро есть, зачем-же просил их достать? Да, подарок-то красивый... Такой невестам дарят... Невестам... Невестам - это нехорошо. А ты больше на кузнецов погладывай, да улыбочки свои на лице смущенно прячь! Эх ты, Яга! Про Кощея она мечтает, а кузнецу-вдовцу глазки строит!
С верхушки Настя крикнула:
- Надеть велел обязательно, пока до дома не дойдëшь!
Надеть велел! Жених он мне, что ли? Не надену вот! Тут я зацепилась о корягу. Я не удержалась на ногах, рухнула прямо в камыши около берега. Утки, ночевавшие где-то невдалеке разлетелись торопливо. Рядом кто-то квакнул.
- Ну, смешно тебе, квакушка? - обиделась я.
- Да ещë как! - прохрипел кто-то прямо в ухо.
Меня сегодня все пугать договорились?!
- Представилась бы сначала, прежде чем смеятся над людьми.
- Кикимора я, болота брусничного, Жеженя, - ответил темный силуэт рядом. И блеснули глаза в темноте.
- Ну, и не стыдно тебе, Жеженя, над людьми смеятся?
Она опять квакнула.
- А не стыдно людям носы свои сувать где не следует?
- А где не следует?
- А кто про девиц расспрашивал?
- А кто? - решила я вступить в игру "кто задаст больше вопросов".
- А кто везде свою ящерицу пронырливаю шлëт?
- А что это кикимора да не на болоте делает?
- А что это мне на болоте всю жизнь торчать?
- А что, не положено, разве?
- А что, нам, кикиморам, путешествовать нельзя?
- А как вы на одной ноге-то путешествуете?
- А сейчас как дам в нос!
- А что, вопросы кончились?
- А что тебе кузнец дал?
- А тебе какое дело?
- Сама отдашь или мне отобрать?
- Думаешь, буду с тобой тут рассиживаться? - я вскочила на ноги, и побежала, что было мочи в сторону дома.
А всë не светлело. От берега отбежала подальше. И опять запнулась о корягу. И снова шлëпнулась. Цепочка выпала из руки. Я пыталась нащупать еë в траве, но ничего не было видно, а на ощупь в предполагаемых мной местах ничего не оказалось. Вдруг, прямо перед глазами, мелькнул силуэт мышонка, и что-то блеснуло на его шее. Это было лишь одно мгновение, но мне показалось, что он нацепил цепочку, что дал мне кузнец, на шею, и тут же исцез. Исчез! Ещë немного пошарив в траве, я нашла жемчужинку. Но уже без цепочки. Повесила еë на свою собственную цепочку, спрятала всë под рубаху. И припустила домой. Да, Горыныча бы сейчас пустить за этой мышью.
До избы оставалось ещë две поляны. Начинало светать, наконец-то! И на первой же поляне сидел Леший. Он был похож на пень, поэтому я даже не обратила на него внимание. И прошла бы, если б он не окрикнул меня.
- Батюшки мои! - они специально меня караулят? - Здравствуй, дедушка Леший!
- Не водись с Моревной, - сказал, и в пень превратился.
Час от часу не легче.
***
***
Дома меня ждал порядок, чистота и каша. В печи стояли горшочки с обедом. Марья-искусница уже смастерила себе маленький ткацкий станочек и ткала коврик. Глаша рубила дрова на поляне. Марья-моревна накрывала на стол. Да, хозяйки чудесные у меня тут поработали.
- Остальных в лес отправила за ягодами и грибами. Пироги к ужину испечем, -ответила Марья-моревна на незаданный мною вопрос.
- Спасибо за завтрак, и за отличную работу, - поблагодарила я, откушивая кашу.
- Что насчет терема для нас?
- Вот договаривалась. Посмотрим, может, уж дней через семь поставят.
- Всего семь дней? Что ж за терем такой?
- Вот и поглядите. Ладно, пора мне еще вопросы решить некоторые. Так что я снова отлучусь. Похозяйничайте тут по-свойски.
- Будут пожелания какие?
- Да ты хорошо управляешься.
- Вот, покушать возьми, - она протянула мне сверток с пирожками и каким-то питьем, - это молоко.
- Спасибо.
***
А я отправилась к старьевщику на распутье. Путь предстоял часа на два. Через полчаса ко мне Горыныч присоединился.
- Хозяйка... - он забрался по сарафану на плечо.
- Я ж тебе велела за девицами приглядывать!
- А за ними приглядят.
- Кто?
- Батюшка Ворон.
- Ворон? Уж и забыла как он выглядит! Давно не прилетал.
- Он на службе был.
- Да неужели? У кого же?
- У царя.
- У которого?
- А у разбойничьего.
- У Соловушки?
- У него самого.
- Что ж вернулся?
- А вот у него и спросишь!
- А ты мне на что? Ладно, чего там девушки толкуют?
- Так а всë больше по хозяйству.
- А что делать думают?
- Ну, Марья-искусница домой собирается. Дитëнка искать.
- Логично. Поэтому мы раньше его должны найти. Когда она бежать думает?
- Да ночью сегодня.
- Ух, рано... Так, по этому случаю надобно мне еë оборотить. Но в зверя нельзя. Марья-моревна враз разберется. Да она и говорить сможет. Придëтся в камень оборачивать. Но это уж совсем случай крайний. Давай-ка, к водяному царю еë отправим. Сейчас, как закончим беседовать, к нему русалку отправь. Только ты пошли не абы какую, а Золотинку.
- Понял.
- И перед сном, как умываться пойдут, чтоб всë сделано было. У царя пусть погостит. Только чтоб он не обижал еë! И в жены не брал. Пришли от меня подарочек. В избе под правой ногой есть тайничок - там три алмаза возьми. Прозрачные они - как капелька воды речной, как слеза девичья.
- Сделаем.
- Остальные что?
- Пока смирные. Радуются, что ты их взяла, но тебе не особо верят. Думают тоже бежать, только пока не знают куда. А Глаша вообще довольна всем.
- А Моревна?
- Да вроде тоже не жалуется.
- Хорошо. Ты как Золотинку отправишь, сразу ступай к Кикиморам. У них разведай как русалкины смешинки поймать, да в чëм хранить.
- К Кикиморам? Фу, болотные болтухи.
- А тебе что? У них с русаками давно вражда, так что должны уж знать. Но просто так не скажут. Так что подарок им возьми. Бусы, у меня в шкатулке лежат. 5 пар возьми.
- Ладно. Побежал. До вечера бы управится.
- Горыныч, - окликнула я.
- Ась?
- Спасибо, дружочек милый.
Побежал по дорожке довольный.
***
Дорога моя шла через лесок и была безлюдная. Сейчас все в поле работают. А солнышко уж припекать начинает. Вышла я на поляну, где стоит дом старьевщика, и ахнула. На месте дома - головешки сгоревшие. Жар, видно, знатный был... Как лес не загорелся? Как же? Неделю назад заходила к Илье Тимофеевичу - дела хорошо шли... Может, потому и спалили? Пожар был дня два назад, по моим подсчетам. Вокруг - ни души. Только верхушки деревьев под ветром шелестят. Обошла дом кругом. Едва заметная черная ниточка вела к погребу. Там-то уж наверняка что-то горючее припрятано было.
Да... Обошла дом кругом, внутрь не полезла - обвалился еще что на голову, или пол провалится - поминай потом как звали.
Подошла к крыльцу. Да...
Тут на мое плечо легла чья-то рука. Да что это за манеры? Это уже не пугает, а раздражает.
Передо мной стояла молодая цыганка. В серой юбке и серой рубахе, с красным платком на поясе.
- Ну? - спросила я строго.
- А вот позолоти ручку, всё скажу, - ответила она, улыбаясь.
Так бы и дала тумака!
- А вот сейчас мамку свистну, она тебе быстро позолоти все, что надо!
- Зачем обижаешь? На работе мамка. Ну, позолоти ручку.
- Что нужно-то тебе?
- А тебе помочь хочу, но без золота не могу. Такая уж у меня душа - цыганская! - засмеялась она, - да и мать заругает.
Я вздохнула. Достала горсть мелочи.
- На вот. Говори что знаешь...
- А всё скажу, все вижу, вижу дорогу дальнюю...
- А можно без вступления? - попросила я.
- А дай-ка, красавица, твою ручку?
Я вытянула руку, она положила в нее что-то холодное, закрыла мою ладошку в кулак и отвернула меня от себя.
Не успела я голову повернуть - а её уже и след простыл.
Я открыла кулак - на ладони лежала цепочка. Та, что давеча мне кузнец дарил. Вот уж откуда не ждали! Но это хорошо. Очень даже прекрасно. Не зря монетки отдала. Куда только делась эта девушка?
На опушки стояли только я с раскрытым ртом и сгоревший дом старьевщика.
На этот раз решила не искушать судьбу и надела цепочку на шею. Дом, и лес, и опушка - все исчезло в один миг. Все вокруг было залито белым светом, так что невольно я закрывала глаза и едва могла заставить себя открыть их.
Я услышала смех цыганки.
- Новенькая, - сказала она, - где же жемчужина твоя?
Я немедленно нащупала жемчужину в своей сумке.
Сняла цепочку - вновь я стою на опушке, вновь дом старьевщика, все такой же черный, как и минуту назад.
Я надела жемчужину на цепочку и вновь застегнула её на шее.
Опушка, дом и лес исчезли. Передо мной стояла цыганка у открытого погреба. Чудеса да и только.
- Ну что, не боишься? - подмигнула мне девушка.
Она, правда, не уточнила, чего именно мне нужно не бояться. Да и в погреб мне лезть совершенно было не охота. Сомнительная перспектива какая-то.
- А как без света полезем? - спросила я в ответ.
- А зачем свет нам?
- Так темно вроде там, внизу... - отметила я.
- Ой, не могу! Смешная! У тебя же зрение сейчас волшебное. Тебе всё жемчужина осветит... что нужно.
Интересное уточнение.
- А зачем мы, кстати, туда лезем? - уточнила я, подойдя поближе.
- А ты не за этим пришла разве?
- Ну, на самом деле нет. За чем я пришла, я уже получила - цепочку ты мне вернула.
- А как же серебро для клетки? И жемчуг?
- Ну уж жемчуг тут искать совсем глупо. Нечто я не знаю, что жемчуг у русалок доставать нужно?! - возмутилась я. Да и вообще, откуда эта цыганка знает про серебро, про жемчуг, да про клетки? Кто она вообще такая?! И почему я собираюсь с ней в погреб лезть?
Не успела я найти ответы на все эти важные вопросы, как цыганка схватила меня за руку, швырнула резким движением в погреб и захлопнула дверь. Наступила минутка темноты.
- Ну вот тебе, здравствуйте, приехали! - возмутилась я вслух.
- Да не переживай, не брошу тебя - раздался рядом голос девушки. Правда, с какой стороны не понятно...
В погребе пахло сыростью И было холодно. Как и положено. И темно. Да, хоть глаза выколи - хотя, зачем их выкалывать, если и так не видно ничего?
- Ну, что там насчет волшебного зрения? - уточнила я.
- А, так жемчужину зажечь нужно. Ты что, не умеешь? - удивилась цыганка.
Я что, должна всё на свете уметь?
- А я слышала, Яга, что ты колдунья знатная... - разочарованно протянула она, - а ты даже жемчужину зажигать не умеешь... Врут люди.
Вы слышали выражение "вспыхнул огонь в глазах"? Так вот, похоже, что он вспыхнул у меня в глазах буквально. Во всяком случае, лицо цыганки я увидела очень хорошо, хоть и в полутьме. Будто свеча освещала её. Она улыбнулась.
- Ну вот, теперь всё в порядке, - сказала она, - можем начать наш путь.
- И куда ж мы начинаем путь?
- К русалкам, конечно! У них чего только нет в сундуках! Думаешь, старьевщик откуда брал свой товар? В глуши да в лесу? Он с русалками давно уж дела имел.
Она развернулась и зашагала по скользкому полу. Я старалась не отставать.
- А откуда ты моё имя знаешь? Да и другие подробности? - не вытерпела я, пока мы плелись по холодному мрачному коридору куда-то в глубины тайн старьевщика.
- Так Кощей рассказал, - не таясь выложила она.
- Кощей, значит? Ну, как у него там дела? Слышала, он у Марьи-Моревны в плену? Как ему там? Хозяйка-то она хорошая, так что выбор мне понятен..
- Эх ты, Яга. Она правда в плену, отощал весь, в цепи закован, силы лишен, - возразила с досадой цыганка.
- А, ну это понятно, сражён красотой, и чахнет... Или огорчился, что Моревна у меня теперь? Мне пирожки печет.
- Да нет, она его не кормит, не поит, силы лишила! - кажется, моя собеседница начинала злиться.
- Ладно, а как он дал себя силы лишить? Вот уж от Кощея не ожидала... Хотя, конечно, бывало, что логика у него пред красотой девичьей отступала, - никак я не могу эту Василису забыть! Да что ж такое-то?!
- Хитростью Марья-моревна его заманила. Ты думаешь, она просто девица, которую жители деревни в жертву привели? А не знаешь, что она силы у всех колдунов да волшебников отнимает. Люди её боятся. Да и к тебе она не просто так пожаловала. Наслышана и о твоих силах.
- Да какие силы, в толк не возьму! Не колдую я! Так, травами лечу, бывает, да вон люди за помощь подарки приносят чудные-волшебные - их подарить могу. Угостить пирогами могу, на ночь оставить там, Совет могу дать. А могу и не давать. Выслушать могу. Но колдовать не умею я!
- Есть у тебя дары, Яга.
- Какие ещё дары? О чем ты? - теперь уже я начинала злиться со всей этой волшебностью меня.
- Узнаешь в свое время.
- Да тьфу! - я топнула ногой, - как тебя зовут-то хоть? Учит она тут меня, что у меня есть, а чего нет!
- Хаврошечка я, с "Васельков".
- Ты же вроде замуж вышла недавно, я слыхала, - удивилась я, - и вроде не цыганка ты быть должна!
- Должна-не должна, а уж какая есть, - она засмеялась, - ну всё, пришли.
Мы вышли на берег подземного озера. На берегу была небольшая лодка, прозрачная - будто из хрусталя. Над озером свисали пещерные столбы. Но они необыкновенно светились, будто были сделаны из драгоценных камней или того же горного хрусталя. Другого берега озера видно не было. Кажется, и самого берега не было, была только отвесная стена, а, может, мне так показалось? Над водой летали светлячки. Место, конечно, потрясало своей красотой. Я уже собиралась шагнуть в лодку, но Хаврошечка удержала меня.
- Это не наш случай, - шепнула она мне на ухо.
Она указала на скамейку, что была справа. Вернее, даже, скамейку и столик - они были деревянные. Скамья стояла на берегу, а столик наполовину уходил в воду. Место для раздумий подходящее.
- Доставай монеты и садись за стол, пересчитывай их, - шепнула девушка мне на ухо.
- А ты?
- А я рядом буду, немного спрячусь только, - она исчезла!
Ну, прекрасно! Спасибо, конечно... Я почувствовала что-то небольшое на башмачке. Стараясь не заорать от ужаса, я опустила глаза и увидела мышь. На ноге. На моей ноге. Мышь. Выдыхай, Ягуня, выдыхай. Мышка прыгнула на сарафан и забралась ко мне на плечо, подобралась к самому уху, и едва слышно пискунула:
- Это я, Хаврошечка.
Вот как она корове в ушко влезала... Понятно. А ещё про меня колдуньей обзывалась.
- Садись за стол.
Я села за стол. Достала свой мешочек, что приготовила для старьевщика, высыпала часть монет на стол, а часть оставила в мешке. И начала пересчитывать те, что были на столе, стараясь, чтобы звон монет был слышен - да он был слышен отлично благодаря эху. Я даже немного увлеклась пересчитывая и пересматривая монетки. Так что когда подняла голову, чтобы полюбоваться озером, аж подпрыгнула на своей скамейке - на меня смотрела русалка.
Она будто сидела на скамейке, что была скрыта под водой, с другой стороны стола. Её глаза светились фиолетовым светом. Одета она была в белую мокрую рубаху, как обычно и носят русалки. С волос капала вода. Видно, что прежде чем отправить эту девицу на дно, косы ей отрезали - это обычно за измену девушки получали... На груди у неё висел кулон - капелька воды, захваченная серебром. Это была настоящая вода, но она оставалась на месте. Такие давали новеньким русалочкам, которые под водой не более года. В следующие года русалки доставили себе уркашения по нраву - один год - одно украшение. Самые красивые, конечно, были подводные диадемы - с жемчугом, цепочками, драгоценными камнями, подвесками, и даже с вуалью.
- Сколько у тебя монет? - спросила русалка. Голос у неё был звонкий, как и у всех русалок.
Я наклонила голову набок.
- Семьдесят серебряных монет.
- Зачем же ты пришла? И где наш верный покупатель?
Э, нет, с русалками всегда нужно торговаться. Да, поди, она лучше меня знает, где их покупатель.
- Думала, что у русалок безделки только найти можно... Вот, скажем, разве есть у вас, под водой настоящее серебро?
- У нас серебра более, чем на земле. Ведь добрые рыбаки да храбрые путешественники, да несчастные девицы - всё приносят нам.
- Ну, серебро, дело несложное. Его везде полно, - пошла я дальше в своих размышлениях, - а вот такое, что черную силу удержит, есть ли у русалок такое?
- Ты хочешь такое серебро получить за семьдесят монет обычного серебра? - она улыбнулась, и мотнула головой, - за такую цену только кривой жемчуг покупают.
- И сколько же я получу кривого жемчуга за семьдесят монет чистого серебра?
- Да не больше полгривны.
- 10 гривен.
- Что? это всем рыбам на смех! 3 гривны.
- 7 гривен.
- Не более пяти.
- Шесть меня устроит. Неси.
Русалка остановилась и удивленно хлопнула глазами. Торг закончился быстро. И, в принципе, на выгодных для нас обеих условиях.
- Неси, неси, - поторопила я.
Она вскинула голову.
- А что у тебя там, в мешочке? - я, конечно, сразу придвинула монеты к себе, и достала мешочек.
- Здесь-то? - я взвесила его на весу.
- Да.
- Здесь-то золотые.
- А сколько золотых?
- Тут гривен на 6 серебра, что мне нужно.
- Ах, да там, и на лот не наберется! - прищурила она глаза.
- Золота, может, и не наберётся, а вот браслет с камнями драгоценными, искусной работы, что под ручку, надевшую подстроится, да даст ей возможность утром по берегу гулять, и поболее стоит.
Она отвернулась. Соблазн велик. Русалки могут только ночью подобраться к берегу, да и то, ноги их до лодыжек должны оставаться в воде. А вот браслет, что достался мне когда-то в одной очень интересной истории, он, для русалок, что для людей - бессмертие - желанный. Признаюсь, берегла его для себя, на случай, если кто-то решит меня утопить, и вековать мне русалкой придется. Да и зачем взяла его с собой сегодня - сама не знаю... Но вот пригодился. Очень он мне кстати.
- Но, его, конечно, только через год носить можно будет... Так что безделка. Да и поболее за него просить буду.
- Десять гривен серебра, - честно сказала русалка. Это было даже больше, чем я рассчитывала.
Я решила рискнуть.
- Как у русалки получить смешинку?
Глаза русалки наполнились ужасом.
- Это тайна.
- Ну так, не бесплатно же я тайны открывать прошу.
- Ты не понимаешь, что такое смешинка для русалки.
- А что это?
- Нельзя такое людям открывать. Никакой браслет этого не стоит. Люди сначала жизни лишают, а потом и русаличью жизнь отнять хотят!
- Ладно, - на этом пора закругляться, решила я, - вот золото и серебро, жду серебро и кривой жемчуг.
Русалка опустила руку в воду и достала небольшой сундучок из хрусталя, в котором лежал кривой жемчуг - его покупали часто, он как оберег служил, и в путешествиях, и в доме. Водяные меньше к людям приставали, и русалки, а если человек с такой жемчужинкой утопал, то мог стать подводным жителем - русалкой или водяным. Поэтому, не удивительно, что жемчуг был у русалки с собой.
Я отдала ей серебро, она достала весы, которые, судя по всему, были прикреплены к нижней части стола, и взвесила жемчуг.
- Пять гривен, - уточнила она сухо.
Я достала мешочек для жемчужин и убрала покупку.
Золотые и браслет я держала всё ещё в мешочке для монет.
- За серебром придется плыть, - сказала русалка.
- Я подожду, - ответила я.
- Тебе придется плыть со мной.
Мышь, спрятавшаяся в моей косе, тут же шепнула: "Не думай даже"
- Уговора такого не было, - возразила я, - у меня - оплата, у вас - товар. Стол для торговли вот он. Наполовину ваш, наполовину наш. Всё честь по чести. Но на вашей территории правила могут измениться.
- Серебро непростое. Оно хранится в воде, и в воде его сила.
- Как же из него ковать? - изумилась я. Мне-то клетку нужно сделать, да туда ещё и птицу посадить.
- Ковать в воде, - отрезала русалка.
- А мастерство ковки в воде где-то объясняется? И как я его до кузнеца донесу?
- Только по воде. Точнее, в воде.
- Как вам, русалкам доподлинно известно, люди в воде дышать не могут.
- Для этого у нас лодка стоит, - она кивнула в сторону прозрачной лодки.
- Не боишься? - передразнила я Хаврошечку.
- Нет, - ответила русалка.
Да, не тебе я. Не боишься. К русалкам попасть несложно. Сложно от них уйти потом.
- Как мне узнать, что ты меня не утопишь за поворотом?
- У тебя оплата.
- Это не особо препятствует смерти.
- Так монеты получишь ты, да и браслет будет у тебя. А если я исполню обещание, то они достанутся мне.
Сомнительные, конечно, заверения. Пока я буду тонуть, и монеты, и браслет могут перекочевать к русалке. Жемчуга кривого, конечно, мне хватит, чтобы сразу десятью украшениями увешаться, но это меня не особо радует. Толку от меня под водой немного. Да и жить пока хочется. Эх, старьевщик, старьевщик... Купила б у тебя товар сейчас без всяких путешествий русалочьих...
Решение уже было мной принято, так что осталось только, приговаривая "куда ж меня в очередной раз понесло?!", забраться в лодку.
Весел не было, так что я не сразу догадалась, как будет двигаться мое суденышко. Однако русалка взяла конец веревки, что был привязан к носу лодки, перевязала себя хитрыми узлами, и мы отправились.
***
Сначала мы пересекли озеро - на противоположной стороне действительно была отвесная стена, уходившая в воду. Мы повернули налево и пошли вдоль стены. Она переливалась и искрилась, была влажная. Я посмотрела наверх - кажется, до потолка было очень высоко - во всяком случае, свод пещеры терялся где-то во мраке. Вскоре мы подошли к узкому проходу между двух стен пещеры. Лодка едва не касалась бортами стен, но всё же проходила между ними. Проход был украшен аркой, искусно вырезанной из драгоценных пещерных столбов. В ней был затейливый узор, а также надпись на русалочьем языке.
- Это Лабиринт Уныния, - шепнула мне мышь.
Неужели? Лабиринт Уныния - это одно из хранилищ сокровищ русалок. Никогда не думала, что окажусь здесь! У них есть несколько тайников, о местоположении которых знают только сами русалки, и несколько выживших счастливцев-людей, которые хранят эту тайну. Все названия хранилищ совершенно не радуют слух: Шхеры Тролля - далеко на севере, Лабиринт Уныния - оказывается, у нас, под домом старьевщика, Жемчужина Плача - шёл слух, что они находятся где-то в Южных морях, Прилив Горечи, Медуза Смерти и Бездна Мрака. Последние два считаются наиболее крупными. Русалки успевают накопить за свою жизнь множество сокровищ - они хранят и украшения, и металлы, и картины, и предметы быта, и волшебные предметы - всего, что у них запрятано в хранилищах я даже представить себе не могу. Там имеются такие диковины, о которых на земле никто не слышал.
Побывать в таком хранилище - значит навек заключить с русалками договор о том, что не расскажешь об их тайне. И это считается великой честью. Не знаю, выживу ли я в конце-концов или нет.
Получить вещь из хранилища можно за деньги - но не всякую вещь. У них есть необычные расценки (например, корабль, или команда корабля). Некоторые вещи людям не передаются никогда. Или передаются в определенное время. Так что моё серебро, которое я попросила - это просто безделка! И странно, что русалка не оставила меня ждать на берегу.
Стены узкого прохода были испещрены узорами - там рассказывались истории, которые разделялись растительным или морским орнаментом - здесь работали лучшие мастера и людей, и русалок. Стены под водой светились от синего планктона, а вода была прозрачнейшей, так что я прекрасно видела моего проводника. Немногие русалки знают даже о расположении хранилищ, а уж чтобы знать само хранилище - и не заблудиться в нём - видимо, эта русалочка не такая простая, как я думала. Она уверено ступала по дну подводного коридора.
Мы свернули в правый коридор. Узоры на стенах изменились - теперь стены украшали кованные решетки - это была тончайшая работа. Да и сами решётки были золотыми, в них были вставлены драгоценные камни. Верхний свод пещеры начал опускаться к воде так, что когда мы дошли до очередного поворота, я была вынуждена лечь на дно лодки. Сначала я улеглась вниз лицом, и наблюдала за своей проводницей.
Когда мы миновали перекресток, то я решила перевернуться на спину - и не зря - свод над головой поднялся невообразимо высоко, и от самого верха до самого низа наполнился летающими и плавающими светлячками - мне показалось, что я нахожусь в звёздном небе.
Потом этот чудесный коридор закончился.
Начались серебряные стены. На них черной краской были нарисованы силуэты деревьев, домов, людей и русалок, цветы... Лодка остановилась напротив рисунка, на котором была изображена изба. Причем, моя изба на курьих ногах. Она весело подпрыгнула и выпустила нарисованный дымок из трубы. Из избы вышла девица. Она отправилась к озеру, что было нарисовано слева. Там её схватили две русалки и потащили на дно. Она сопротивлялась, но совладать с ними не смогла. Я увидела, что рисунок оживал под водой, её вели к царю. Ага, это, Марья-искусница, хорошо. Но вроде, ещё должен был быть день, по моим расчетам, а я просила захватить её ночью. Из камышей на берегу озера шмыгнула ящерка и помахала мне лапкой. Ладно, Горыныч на месте, надеюсь, всё под контролем.
Пока я была увлечена сюжетом, русалка, что привела меня сюда, успела достать кусок серебра - он лежал в хрустальном ларчике. А я не успела отследить откуда она его достала. Хрустальный ларчик был заполнен водой, но, мутно-зелёной. Русалка привязала ларец ко дну лодки за ещё одну веревку, и вынырнула ко мне.
- Вот описание ковки, - она протянула мне свиток, обернутый бирюзовой лентой.
Я хотела развернуть его и прочесть.
- Нет! - предупредила русалка, - надпись исчезнет после прочтения, так что я рекомендую довести свиток до мастера, который будет ковать.
- Спасибо, - ответила я.
- Прошу оплату.
- Оплата при выходе к реке, что ведет к кузнецу, - не согласилась я.
- Хорошо.
Она нырнула в воду, и мы продолжили путь. Вернулись в звездный зал, а затем свернули в коридор, который был увит растениями, цветами, а под водой водорослями и кораллами - видимо, в потолке в этом зале был выход к солнцу, потому что я увидела кусочек вечернего неба - оно быстро темнело и можно было заметить первые звезды. Следующий коридор представлял из себя бесконечный книжный шкаф - все книги находились под стеклом, без волшебства в такой сырости точно не обошлось! Потом мы свернули в небольшой переход - он проходил под водой - и надо мной поднимался хрустальный купол, над которым проплывали рыбки. Мы вышли к ничем не примечательному коридору - с двух сторон меня окружили серые камни. Коридор стал расширяться, а камни - наоборот, уменьшались в размерах. Наконец, они отступили в стороны и мы оказались в самом центре лесного озера. Оно светилось ярко-лазурным светом. Всё вокруг освещалось этим озером, я также могла видеть, как вода из озера питала растения - деревья и траву, и они наполнялись мягким светло-зеленым светом.
Это было озеро около моей избы и я могла рассмотреть всё, что происходило на берегу. Даже всё, что происходило в избе. В ней я увидела четыре светящихся точки - они были все разных цветов - белая, желтая, красная и зелёная, была же среди них и тёмно-синяя точка, и ещё две маленькие точки были - изумрудная и золотая. Сама изба выглядела совершенно иначе - она была больше похоже на каменную крепость. Небольшую каменную крепость, невысоко парящую над землей.
- Жемчужину и цепочку можно снять, - шепнула мышка.
Я сняла оберег и убрала в сумку. Глаза привыкали к темноте. Было уже порядочно темно, и с берега вряд ли кто-то мог меня рассмотреть. А я уже не видела мою проводницу-русалку. Лодка стала простой деревянной лодкой. Она продолжала двигаться к небольшому протоку, который вел к реке. Когда лодка пересекла проток, русалка снова показалась над водой. Она тоже немного изменилась - стала почти прозрачной, глаза её утратили волшебный фиолетовый свет, и были больше похоже на два бездонных омута, губы из малиновых стали синеватыми, а цвет кожи утратил здоровый румянец и стал серым.
- Прошу предоставить оплату, - напомнила она.
- Благодарю за предоставленные услуги, - я протянула мешочек с деньгами, - с вами было приятно работать. Могу я узнать имя такой прелестной и честной русалки? - спросила я, снимая браслет.
- Спасибо, Яга - отозвалась русалка, - моё имя Звонкая песня. На берегу меня звали Олесей. Лодка вернется обратно сама, как только вы отвяжите ларец с серебром.
Она взяла браслет и исчезла под водой. Я даже забыла поинтересоваться откуда она знает моё имя. Подумать только! Звонкая песня! Водила меня по Лабиринту Уныния... И не утопила? Отдала мне серебро? Отпустила? Звонкая песня! Эта русалка - одна из старейших русалок в наших краях. Одна из мудрейших и хитрейших. Ей никак не меньше двухсот лет! А то и более. Скольких она утопила - даже думать боюсь. Скольких она заманила в русалочьи сети... Скольких защекотала до смерти... А я любезно подарила ей браслет... Так, нужно быстрее добраться до кузнеца. На дне лодки я обнаружила два весла и усиленно заработала ими. Но, несмотря на мои опасения, я добралась без всяких приключений.
На берегу на мосточке около кузнецы стояла Настенька и мыла посуду после ужина. В кузнице всё ещё слышались удары молота.
- Настенька, здравствуй, - приветствовала я девочку.
- Галина? - изумилась она, - добрый вечер. А мы вот поужинали только.... Но у нас ещё есть хлеб - я сама пекла! И немного каши! И квас! Да, квас нам сегодня из деревни принесли за то, что папка вилы правил!
- Спасибо, милая, а ты можешь папу позвать?
- Я ща! - крикнула она, бросив недомытые плошки в воду.
Я подхватила их, чтоб они не уплыли и домыла. Лодку я привязала к мосточку, но села в неё снова, чтобы не уплыла, а если уж уплывет, чтоб я знала куда. На всякий случай, я придерживалась за мосток - надежды на спасение, конечно, не много, но.. Семён Семёнович спустился на мосток.
- Здрава будь, Галинушка, - поздоровался он.
- А и вам не хворать, Семён Семёнович. Вот, раздобыла жемчуг да серебро.
- О, быстро, всего два дня прошло.
- Как два дня? Как два дня? - повторила я в недоумении, - вроде ж один?
- Вчера утром ты к нам заходила, сегодня вечером пожаловала.
Так ладно, с этим потом разберемся.
- Да, вот грамотка о том, как его ковать. Ковать в воде надобно. Чем ковать - не ведаю, надеюсь, там написано. Переписывать нельзя - можно прочесть и запомнить, потом исчезнет. Грамотка на один раз, так что Семён Семёнович, не подведи... те, - выпалила я.
- Да ты, Галинушка, не волнуйся, ковал я уже такое серебро, лет эдак пять назад, случалось, так что разберёмся. Плохо только что у каждого куска свои особенности в ковке есть, ну да и с этим решим.
Я хотела отдать кузнецу свиток, но он остановил меня:
- Погоди, за инструментом схожу.
Ну вот же ж! Ещё ждать в лодке надобно, а уж от переживаний глаз начал подергиваться. Два дня, значит, прошло. Но в зале же том, где серебро доставали, где изба моя была нарисована, там же вроде вечер показывали. Лабиринт... Вроде не долго мы по нему бродили.
- А где ж ты, Галина, такое серебро нашла? - я вздрогнула от неожиданного вопроса Настеньки. Она снова вернулась, видно, за посудой, - ой, спасибо, что помыла всё!
- А нельзя такие тайны открывать.
- Ну скажиии...
- Да у лешего во пне, - ляпнула я, не подумав совсем.
- Ага, - что-то там прикинула себе девочка и побежала обратно в дом.
Вернулся Семён Семёнович. В руках у него были маленькие щипцы, маленький молот, ведро углей, и ведро воды. Да ещё свёрток какой-то.
- Это хорошо, что ты под вечер пришла - сказал он, - сейчас его самое время ковать. Вторая ночь - самая хорошая для ковки такого серебра.
Комментариев нет:
Отправить комментарий